ГЧП в здравоохранении начиналось с заседания подкомитетов в Торгово-промышленной палате, на котором собрались консультанты и участники рынка. Тогда с трудом можно было насчитать не только реализуемые, но и обсуждаемые проекты, готовящиеся к реализации. Сегодня налицо качественный прорыв: среди предпринимателей и представителей публично-правовых образований уже есть те, кто готов поделиться опытом реализации и подготовки конкретных проектов. Один из них Глеб Михайлик — главный врач «АВА-ПЕТЕР» — российско-финского медицинского центра, Санкт-Петербург. ---------------------- Первый проект концессии Проблемой государственно-частного партнерства мы начали заниматься достаточно давно. Мы разработали первый классический проект концессии в здравоохранении, в 2011 году он был осуществлен в г. Казани. Мы взяли в управление проект Республиканский центр планирования семьи и репродукции, с программой государственных гарантий, с системой финансирования, вложили порядка 55 млн. рублей, перезапустили его. В результате показатели этого учреждения здравоохранения значительно улучшились. Сейчас уже третий год управляем этим проектом, естественно, набили много шишек, ведь делать дело первый раз и на чистом поле нелегко. Если говорить о проектах небольшого формата, не требующих огромных миллиардных вложений, они могут работать как в системе государственных гарантий, так и коммерческого здравоохранения. В принципе, с учетом того, что частный аппарат значительно более гибкий, чем государственный, успеха достичь можно. Мы рассчитываем, что даже в условиях того, что действующие тарифы не имеют в своей структуре никакой рентабельности, вложения в этот проект мы окупим лет за 5, исключительно за счет того, что мы также оказываем и хозрасчетные услуги и что-то имеем в области снабжения. Что такое ГЧП? В последнее время мы наблюдаем серьезный всплеск интереса к здравоохранению, и на государственном уровне, и на уровне регионов. В Санкт-Петербурге, с приходом нового Правительства, мы почувствовали очень серьезную поддержку и интерес к взаимодействию с частными операторами, с инвесторами в области развития общественного здравоохранения. Что же такое ГЧП? С моей точки зрения, это совокупность среднего и долгосрочного взаимодействия государства и бизнеса для решения общественно значимых задач на взаимовыгодных условиях. Основная задача ГЧП — обеспечить доступность высококачественных медицинских услуг в рамках программы государственных гарантий бесплатной медицинской помощи. Проект 63-й больницы в Москве, например, вызывает у меня странные ощущения: проект элементарной приватизации государственного учреждения продвигается как ГЧП — заплатить и получить имущественный комплекс в центре Москвы? Какое там ГЧП! Любой проект ГЧП приносит инвестору юридические, экономические и организационные проблемы.Юридических проблем много: отсутствие федерального законодательства о ГЧП (которое, надеюсь, выйдет), некоторые несоответствия и несовершенства в законе о концессиях и т.д. Что касается экономических проблем. Маленький проект вполне может быть реализован, это работает. Говоря о больших дорогих проектах, без ложной скромности могу сказать, что я вместе с корпорацией VAMED явился инициатором конвертации проекта 17-го роддома из бюджетного проекта в проект ГЧП — перинатальный центр площадью 32 тыс. кв. м. Прошла конференция по управлению проектом. Когда проект прошел экспертизу, стало понятно, что нужно изыскать более 5 млрд. рублей. Мы посмотрели проектную документацию и поняли, что это кошмар. В результате, вышли с концерном VAMED с предложением к городу переработать этот проект полностью из бюджетного в проект ГЧП. Мы сформировали консорцию, которая включает и финансирующие организации. Это и управляющая компания-лидер, которая готова профинансировать это N-ое количество миллиардов рублей, это и корпорация VAMED, которая каждый год вводит в эксплуатацию 50–60 госпиталей по всему миру, ну и небольшая по сравнению со всеми этими гигантами компания, которая готова взять на себя медицинский менеджмент этого проекта, управление этим проектом. Откуда брать деньги? Когда мы говорим, что должен прийти инвестор, осуществить проект — подготовить, спроектировать, построить, оснастить, управлять, оказывать там медицинские услуги — возникает вполне обоснованный вопрос: «А кто будет платить?». В структуре тарифа нет ничего, что связано с инвестиционной составляющей. Откуда-то надо брать деньги. Хорошо, что сейчас в объекты социальной инфраструктуры включены возможности компенсации выплат и финансирования по принципу контрактов жизненного цикла, что позволяет вкладывать частные средства в социальные объекты. Большое заблуждение считать, что где-то кроме Москвы можно найти рыночные деньги с открытого рынка, которых будет достаточно, чтобы вернуть все вложения в инфраструктуру госпиталей. Поэтому, если говорить о миллиардных проектах, то, скорее всего, речь идет о той или иной форме компенсации из бюджета субъектов федерации. ОМС на себя это брать не может и не собирается — там свои дефициты и т. д. Преимущество принципа концессионной модели по сравнению с бюджетным финансированием на примере 17-го роддома — прежде всего в том, что частник несет на себе практически все риски, а город включается только когда объект уже построен, сдан и работает, то есть принят в эксплуатацию. Если говорить о бюджетном финансировании, в начальной стадии город должен вложить огромные средства, достаточно профессионализма и ответственности, чтобы построить качественный объект, оснастить его, перезапустить и эксплуатировать. К сожалению, в нашей российской истории хватает примеров, когда бюджетные средства тратились недостаточно неэффективно, а то и просто пропадали. В случае ГЧП всю ответственность несет частный партнер, который должен сдать городу построенный, оснащенный и готовый к использованию объект. Конечно же, появляются финансовые риски и затраты. Если говорить о валютных рисках, то есть варианты привлечения российских пенсионных фондов, в частности, управляющей компании «Лидер», которая управляет деньгами «Газфонда», заинтересованного в размещении рублевых денег на рынке РФ, желательно, в социальные проекты, имеющие низкие риски. Проект 17-го роддома — один из них: здесь можно как-то управлять валютными рисками. Изучая этот проект, мы сравнивали затраты российского родильного дома №17 и приблизительно такой же по мощности клиники в Австрии. Если говорить про структуру бюджета, то это схожая структура зарплат, материалов, финансовых расходов, эксплуатационных расходов. Но когда мы берем абсолютные цифры (евро в год), мы видим, что наши клиники тратят на эксплуатацию примерно в 20 раз меньше. К чему это приводит? 30 лет эксплуатации клиники в Австрии — и она как новая. 30 лет эксплуатации родильного дома №17 — и он был признан непригодным для эксплуатации и подлежащим сносу. Принцип, структура и методы эксплуатации в австрийской клинике оптимальны, она эксплуатируется так, как должно быть и как принято во всем мире: в соответствии с рекомендациями производителя. У нас же подход такой: сломалось — починим, не сломалось — будем ждать пока сломается. В результате, как ни крути, тарифов и даже коммерческих денег, которые, может быть, удастся заработать, никак не хватает на содержание клиники 21-го века. Эксплуатация новых клиник стоит значительно дороже. Понимание этого есть, а денег нет. Структура тарифов Реально в тарифе этой составляющей нет — значит, нужно увеличить бюджетные затраты, а бюджет и так дефицитен, дырок там куча. Говорить об организационных и экономических проблемах можно много. Это выстрадано годами работы, в том числе и в ГЧП. Если мы не будем хозяйственнее управлять бюджетом, который у нас есть, бюджетом здравоохранения; если мы будем сохранять неэффективные койки, если не поменяем систему финансирования на ту, которая будет направлена на повышение заинтересованности клиник в оказании высококачественных услуг, то мы не решим проблему доступности и качества медицинской помощи. Существующие тарифы ОМС сформированы так, что стимулируют клиники на увеличение количества оказываемых услуг, а не на улучшение качества. У частников должны появиться экономические стимулы, которые, в том числе, должны быть закреплены в структуре тарифа. Поэтому необходимо пересмотреть структуру тарифа для частных клиник: если цена такая же, то контролируйте качество и объем, но не то, как я потратил каждую статью. К примеру, я должен потратить 5 копеек на почтовые расходы, а у меня их нет. Если мы пересмотрим структуру тарифа, то ГЧП, конечно, будет как-то существовать, но серьезного влияния на отрасль, как это происходит в Англии, Германии, Австрии оно оказать не сможет.
Глеб Михайлик: «Существующие тарифы ОМС стимулируют клиники на увеличение количества оказываемых услуг, а не на улучшение качества»
ГЧП в здравоохранении начиналось с заседания подкомитетов в Торгово-промышленной палате, на котором собрались консультанты и участники рынка. Тогда с трудом можно было насчитать не только реализуемые, но и обсуждаемые проекты, готовящиеся к реализации. Сегодня налицо качественный прорыв: среди предпринимателей и представителей публично-правовых образований уже есть те, кто готов поделиться опытом реализации и подготовки конкретных проектов. Один из них Глеб Михайлик — главный врач «АВА-ПЕТЕР» — российско-финского медицинского центра, Санкт-Петербург.
28 Марта 2014
- Комментарии
Загрузка комментариев...